Вопрос о формировании произвольных, т. е. сознательно управляемых, действий человека, имеющих первостепенное значение в спортивной деятельности, тесно связан с выяснением роли, которую в этом играет слово. Как указывает И. П. Павлов, окружающая действительность сигнализируется человеку посредством двух сигнальных систем: непосредственной (первая сигнальная система) и словесной (вторая сигнальная система), тесно связанных между собой.
Благодаря обобщению вторая сигнальная система играет ведущую роль в высшей нервной деятельности человека. Словесная, или вторая сигнальная, система многосторонне изучена А. Г. Ивановым-Смоленским, Н. И. Красногорским и рядом других исследователей, значительно уточнивших ее своеобразие, законы проявления и взаимоотношение с первой сигнальной системой.
При всем многообразии вопросов, затронутых в проведенных исследованиях, в них все же изучались главным образом словесные сигналы, действующие на человека извне. Но, как правильно указывает А. Р. Лурия, при изучении второй сигнальной системы, и особенно ее роли в формировании произвольных действий, следует учитывать не только систему словесных сигналов, действующих извне, но и систему сигналов, произносимых человеком про себя в форме внутренней речи, или «немых слов». Роль таких словесных сигналов, т. е. роль внутренней речи, в формировании произвольных действий еще очень мало изучена.
В настоящее время проблема внутренней речи лучше изучена на детях дошкольного возраста. Исследование внутренней речи взрослых идет главным образом в направлении доказательства решающей роли речевых кинестезии в осуществлении второсигнальных реакций (Л. А. Новикова, А. Н. Соколов, Л. К. Назарова и др.). Изучение роли слова в формировании произвольных действий спортсменов являлось одним из основных направлений в исследованиях кафедры психологии ГДО-ИФК им. П. Ф. Лесгафта с конца 50-х гг. XX в.
В ряде работ (К. А. Скобенников, Е. Н. Сурков, А. В. Григорьева) была показана роль внешних словесных формировании произвольных действий спортсменов. В большинстве же других исследований кафедры изучался вопрос внутренней речи в этом процессе.
В исследованиях Р. С. Абельской, А. Г. Рафалович, Л. Ф. Егупова, Д. Я. Богдановой и др. обнаружено, что при овладении техникой физических упражнений, равно как и при решении тактических задач, спортсмены говорят про себя, т. е. пользуются внутренней речью.
Анализ речи, произносимой спортсменами про себя, показывает что внутренняя речь направлена на самые разнообразные стороны их деятельности: на собственные движения, особенно при овладении упражнениями или совершенствовании уже заученных, на действия противников, особенно в процессе спортивной борьбы; содержанием ее являются внешние условия деятельности (атмосферные явления, состояние почвы, спортивный инвентарь и др.) В редких случаях во внутренней речи спортсменов находят отражение условий, не относящиеся к содержанию непосредственно выполняемой ими деятельности. Анализ внутренней речи, проявляющейся при выполнении произвольных действий спортсменов, позволил установить и ее функции.
С одной стороны, внутренняя речь связана с отражением движений и условий, в которых они выполняются, с другой — она связана с регулированием и оценкой выполняемого действия соответственно этим условиям; следовательно, с одной стороны, это с функции анализа, синтеза, отвлечения и обобщения, с другой — функции регуляции и оценки. Такого рода заключение основано на определенных данных, полученных в специальных исследованиях.
Изучая запоминание горнолыжниками слаломной трассы перед ее прохождением на соревнованиях, Л. Ф. Егупов установил, что главной целью изучения трассы является составление плана ее прохождения, т. е. решение основного вопроса: как быстрее пройти трассу? Планирование же спуска приводит к запоминанию как многочисленных фигур, расставленных на трассе, их последовательности, способов действий при их преодолении, так и рельефа горы, профиля пути, особенностей снега, т. е. условий, от которых зависят действия слаломистов во время прохождения трассы.
Составление плана прохождения трассы — это интенсивная умственная деятельность. Яркую иллюстрацию этого дает отчет мастера спорта Мельникова, сделанный им на первенстве СССР1951 г. (взят из исследования Л. Ф. Егупова): «При осмотре трассы фигуры в середине казались трудными... Но я давно тренируюсь и знаю, какие фигуры как проходить. Все фигуры нельзя проходить одинаково. Приемы зависят от особенностей фигур. Как взглянешь на фигуру, моментально знаешь, что ее нужно идти так, в основном. А потом начинаешь детально изучать ее. Например, при подходе к "косым воротам" перед "змейкой" сразу было ясно, что эти ворота надо проходить сверху. Но казалось, что на полной скорости здесь не вписаться в поворот (т. е. не попасть в створ ворот), потому что крутой склон и поэтому большая скорость, а при выполнении поворота под склон будет сильный боковой снос. Возник вопрос: как лучше зайти в эти косые ворота? Старался воспроизвести в уме возможные варианты прохождения ворот... Если снизу заходить, то получается невыгодный выход к следующей фигуре "змейке", так как тогда "змейку" надо идти с заходом справа и выход из "змейки" будет ниже следующих открытых ворот. Это значит, что будет полная остановка и большой проигрыш времени. А если сверху заходить, то это будет наверняка, но для этого нужно еще при подходе к косым воротам сделать сброс скорости. Решил заходить сверху, при подходе сделать плужок... и, поравнявшись с флагом, быстро перейти на внешнюю ногу. Получается сброс скорости, уверенный вход в поворот и выгодный подход к "змейке". Принимая решение, старался представить себе каждое движение, мысленно "прочувствовать" все движения. Когда мысленно выполнял движения поворота, то, как и во время спуска, командовал себе "р-раз", чтобы не опоздать с выходом в поворот...»
Как видно из приведенного отчета, восприятие отдельных фигур приводит к воспроизведению их названий («косые ворота», «змейка» и др.), названия, со своей стороны, воспроизводят словесные обозначения способов прохождения соответствующих ворот («снизу», «сверху» и др.). Но вследствие того, что способы прохождения ворот зависят не только от специфических особенностей данной фигуры, но и от конкретных особенностей изучаемой трассы спуска (крутизна склона горы, состояние снега, последовательность расстановки ворот и др.), при восприятии каждых ворот обычно возникает вопрос: как их пройти?
Вслед за «моментально» возникающей связью: название ворот — способ их прохождения (например, «косые ворота» — «проходить сверху») — начинается детальный анализ конкретных условии, могущих оказать влияние на способ прохождения ворот. Особенно отчетливо это проявляется у слаломистов, обладающих большим опытом изучения трассы и участия в соревнованиях.
Разбор словесного отчета слаломиста Мельникова показывает, что предварительное планирование спуска представляет собою сложный процесс умственной деятельности, в котором имеют место анализ и синтез, сравнение, обобщение, отвлечение и другие умственные операции. Все они выполняются «про себя» с помощью внутренней речи.
Отсюда можно заключить, что в формировании произвольных действий у слаломистов внутренняя речь выполняет функции анализа, синтеза, отвлечения, обобщения движений и условий, в которых они выполняются. В проведенных кафедрой психологии ГДОИФК им. Лесгафта исследованиях выявлены некоторые условия, способствующие проявлению и развитию функций внутренней речи при формировании произвольных действий спортсменов.
Р. С. Абельская и Е. Н. Сурков показали зависимость анализирующей и обобщающей функции внутренней речи от наличия знаний о выполняемых упражнениях. Так, обнаружено, что в результате применения ряда специальных приемов — сообщение знаний и на их основе анализ упражнений, опросы и др. — гимнастические термины-понятия (названия упражнения) вошли в активный словарь испытуемых. Впоследствии они, как вторые сигналы действительности, помогали правильно ориентироваться в гимнастических упражнениях и способствовали значительному улучшению продуктивности запоминания упражнений. Аналогичным образом был исследован вопрос о влиянии гимнастических терминов-понятий и на процесс овладения упражнениями.
Изучая вопрос об осознавании движений гимнастами в ходе овладения двигательным навыком, Д. Я. Богданова показала, что в этом процессе происходит выделение отдельных качеств движения и что осознание отдельных качеств движений, осуществляемое всегда в словесной форме во внутренней речи, имеет свои особенности, характерные для различных фаз образования навыка умственных действий спортсмена.
В исследовании А. Г. Рафалович, посвященном изучению восприятия времени у бегунов, обнаружилась зависимость анализирующей и обобщающей функции внутренней речи у спортсменов от активизации их мыслительной деятельности. Вынужденные по требованию экспериментатора самостоятельно давать оценку скорости пробегания дистанции, испытуемые экспериментальной группы подвергали анализу длину частоту шага, силу толчка, т. е. компоненты бегового шага; они стремились найти точные критерии оценки скорости бега, для чего анализировали слуховые, зрительные, кинестезические и другие раздражения. Подобного активного отношения к своим движениям не обнаружено у испытуемых контрольной группы, так как они опирались на подсказку.
Все изложенное характеризует проявление внутренней речи в формировании произвольных действий у спортсменов, ее образные функции, связанные с ориентировкой в собственных движениях и обстановке, в которой совершаются определенные произвольные действия. Изложенное характеризует также некоторые существенные условия, способствующие активации внутренней речи и направлению ее по определенному руслу.
В тесной связи с рассмотренными функциями внутренней речи в формировании произвольных действий у спортсменов находится ее регулирующая функция и функция оценочного суждения.
Регулирующая функция внутренней речи раскрывается в том значении, которое для спортсменов имеют так называемые самоприказы — немые слова, в которых заключены приказы спортсменов самим себе выполнять действия, соответствующие конкретным условиям деятельности.
Примерами самоприказов являются слова: «вверх, вверх» произносимые про себя прыгуном в высоту во время разбега; «кроссом», «под левую», «внимательно», — произносимые теннисистом во время игры; «быстрее», «жми», «расслабиться», — произносимые бегуном на дистанции, «удар», вперед», «отбить», — боксером в время боя и др.
Как видно из исследований ученых кафедры психологии, самоприказы всегда предваряют выполняемые действия. Они являются, по выражению Н. И. Красногорского, «пусковыми раздражителями» к действию. В то же время они тесно связаны с осмысливанием условий выполнения действий. Результаты осмысливания условий, закрепленные в принятом решении, сформулированном в форме самоприказа, придают последнему определенное смысловое сигнальное значение, которое и определяет его регулирующую роль в выполнении произвольных действий.
Так, например, самоприказ «вверх, вверх» мастера спорта по прыжкам в высоту И., произносимый им на середине пути разбега, означает, что именно в данном месте пути появляются условия (расстояние от планки, положение по отношению к ней и др.), при которых подготовка к толчку наиболее целесообразна. Кроме того, в словах «вверх, вверх» главную роль играет их смысловое сигнальное значение выполнить толчок именно вверх, так как только такой толчок может обеспечить необходимое для преодоления высоты направление взлета тела прыгуна. Будучи связанным в опыте исполнения прыжков с определенными первосигнальными раздражителями, исходящими из скелетно-мышечной системы, самоприказ «вверх» вызывает и необходимые произвольные двигательные реакции прыгуна.
Будучи одновременно результатом осмысливания условий и сигналом к выполнению действий, самоприказы составляют основу формирования и использования произвольных действий спортсмена. Регулирующая функция внутренней речи и послужила, очевидно, основанием для определения И. П. Павловым человека как системы «единственной по высочайшему саморегулированию».
Исследования говорят о том, что самоприказы проявляются главным образом при наличии трудностей, независимо от того, каков их источник и их характер. Так, например, для упомянутого ранее мастера спорта И. трудностью является наиболее ответственная фаза прыжка, а именно толчок. Толчок решает исход прыжка, так как он определяет высоту полета. Правда, наряду с полетом должен быть обеспечен и переход через планку, т. е. движение вперед. Но этот момент (переход через планку) обеспечивается» разбегом. Следовательно, при правильном разбеге основная задача, которую остается решить прыгуну, чтобы взять высоту — это правильный толчок, способствующий подбрасыванию тела вверх, а не в сторону и не вперед. В то же время толчок должен быть своевременным для того, чтобы вершина траектории полета была достигнута над планкой.
На основе длительного спортивного опыта мастер И., очевидно, пришел к выводу, что толчок будет наиболее продуктивным лишь в том случае, если подготовку к нему начать с середины пути разбега. Вот почему именно в этом месте словами
Для менее квалифицированных прыгунов трудным представляются не только наиболее ответственные моменты упражнения, но и целый ряд других. Поэтому в ходе исполнения прыжка у них имеют место различные самоприказы. Базируясь на предшествовавшем осмысливании условий и техники исполнения упражнений, самоприказы, таким образом, мобилизуют спортсменов на преодоление затруднений, возникающих при выполнении произвольных действий. Попутно следует подчеркнуть, что при решения тактических задач самоприказы составляют самую распространенную форму (около 90% случаев) проявления внутренней речи у спортсменов во время соревнований.
В исследовании А. В. Григорьевой была показана функция оценочного суждения внутренней речи, которая непосредственно связана с ее регулирующей функцией при формировании произвольных действий. А. В. Григорьева изучала зависимость точности выполнения движений от характера оценки их самими спортсменами (самооценка). Испытуемые должны были овладеть определенной амплитудой движения руки в локтевом суставе (на кинематометре Жуковского). Самостоятельное выполнение движений данной амплитуды оценивалось в одной серии опытов только испытуемым (самооценка), в другой — только экспериментатором, в третьей — сперва самим испытуемым и тотчас же вслед за ним экспериментатором.
Исследование показало, что наибольшая точность овладения заданной амплитудой движений достигается тогда, когда оценочное суждение, сформулированное во внутренней речи, дополняется оценкой извне (экспериментатора). Очевидно, меньшая точность движений в условиях одной лишь их самооценки испытуемым является следствием недостаточной отчетливости тех мышечных ощущений, на основе которых у испытуемых складывается оценочное суждение об исполняемых движениях. Оценка же их еще и извне выполняет функцию подкрепления, способствующего более тонкому анализу исполняемых движений и уточнению оценочных суждении о них во внутренней речи испытуемых.
Многообразие функций внутренней речи, условия, стимулирующие ее проявление, и особенно раскрытие значения самоприказов в формировании произвольных действий спортсменов выдвинули вопрос о необходимости и возможности специального развития и умственной тренировки внутренней речи у спортсменов, особенно самоприказов, что должно содействовать сознательному овладению произвольными действиями и успешному управлению ими в процессе спортивной деятельности. Специально предпринятые нами исследования дали положительный ответ на этот вопрос.
Исследования показали, что внутренняя речь спортсменов направлена на их деятельность во всем многообразии ее проявлений и выполняет при этом многообразные функции. Она выполняет анализирующую и синтезирующую функции, связанные с ориентировкой спортсменов в характере собственных движений и обстановке, в которой эти движения совершаются. Она выполняет обобщающую функцию, связанную с закреплением накапливающегося в ходе овладения техникой упражнений опыта и выделения основных узловых моментов выполнения упражнений. Она выполняет регулирующую функцию и функцию оценочного суждения, связанные с исполнением I движений. Обнаружилось, что регулирующая функция внутренней речи проявляется в форме слов-самоприказов, в которых заключены результаты осмысливания конкретной обстановки и собственно приказ спортсмена самому себе о выполнении нужных действий. В исследовании было выявлено, что Г проявление анализирующей и обобщающей функции внутренней речи зависит от ряда условий, в частности от наличия необходимых знаний, активности и самостоятельности спортсмена в овладении движениями, от степени заученности действий и др.
Важное значение имеет возможность направлять внутреннюю речь спортсмена на анализ, стимулирование, регуляцию состояний в определенные моменты исполнения произвольных действий. Это достигается путем постановки перед спортсменом соответствующих конкретных задач.
Изложенное приводит к заключению о необходимости в процессе тренировки вести специальную работу по развитию и умственной тренировке многообразных функций внутренней речи и умению спортсменов пользоваться ею как в процессе формирования произвольных действий, так и в процессе целесообразной организации этих движений и действий в условиях соревнований.
Абельская Р. С. Внутренняя речь в формировании произвольных действий спортсменов // Проблемы психологии спорта: Сб. работ ИФК / Под ред. проф. П. А. Рудика. - М.: ФиС, 1960. - С. 39-48.